Пленники любви - Страница 29

Она старалась держаться непринужденно и издавала подобающие восклицания, когда Виктор показывал ей скалистые вершины за суровой высокогорной равниной, где могли расти только разлапистые пробковые дубы; ниже тянулась полоска возделанной земли, где местные жители выращивали оливковые и миндальные деревья.

В другое время Хэлен поглотило бы подобное зрелище — она постаралась бы впитать в себя экзотическую картину; запечатлеть в памяти морщинистый, выжженный солнцем ландшафт, стада коз на горных склонах, разбросанные здесь и там белые домики фермеров. Но сейчас она желала только, чтобы поездка побыстрее окончилась, и надеялась, что Виктор не заметит в ней никаких других эмоций, кроме вежливого интереса, а некоторую рассеянность объяснит ее сосредоточенностью на предстоящих делах.

Хэлен облегченно вздохнула, когда они наконец въехали на стоянку автомобилей рядом с фабрикой на самой окраине Лоуэлла. Несмотря на то что стояло самое настоящее пекло, Хэлен знобило. Она на миг закрыла глаза, презирая себя за слабость, за неумение справиться с собой. В его присутствии она чувствовала себя бессильной глупышкой. Это было невыносимо!

— Вам нездоровится?

Хэлен заставила себя открыть глаза. Виктор стоял совсем близко, возвышаясь над ней, как скала, и вертел на пальце ключи от машины. Его светло-серые глаза, затененные шелковистыми ресницами, внимательно смотрели на девушку. Временами эти глаза казались ей почти серебристыми, в них словно отражался ясный небесный свет. А иногда они становились совсем черными, и в них читались чувства, которые Хэлен боялась разгадывать… Странно, но сейчас она читала в этих глазах искреннее беспокойство, словно его действительно волнует ее самочувствие… Впрочем, это естественно. От заболевшего сотрудника ему не будет проку.

Уэстон положил ключи в карман и придвинулся ближе. Его рука осторожно опустилась на ее плечо. Сквозь тонкую ткань блузки Хэлен чувствовала тепло, его пальцы жгли ей кожу, и она пробормотала, вымученно улыбаясь:

— Со мной все в порядке. Это просто жара. Думаю, что за две недели я к ней привыкну.

Легким движением она высвободилась из-под руки Виктора. Что бы он подумал о ней, если бы узнал, что делает с ней его прикосновение, услышал, как при его приближении кровь поет в ее жилах, если бы он догадался, как ей тяжело бороться с желанием подойти к нему совсем близко, дотронуться до него… Невыразимо тяжело, и становится все тяжелее…

— Ваш управляющий уже приехал? — подходящие слова давались Хэлен без особого труда, но голос звучал предательски хрипло. Однако Виктор, по-видимому, этого не заметил, он кивнул в сторону единственного, кроме их, автомобиля на стоянке — длинного, низкого, с открытым верхом.

— Видите? Бен питает слабость к сумасшедшим скоростям. И к женщинам. Предупреждаю вас, — Виктор направился к одному из подъездов современного здания фабрики, а Хэлен задержалась, обдумывая его слова. Слабость к сумасшедшим скоростям и к женщинам вообще? Или к сумасшедшим женщинам? Может быть, это просто шутка? Понять Уэстона бывает трудно, а переспрашивать она не решилась.

Бен Бишоп ожидал их в маленькой, современно обставленной приемной, расположенной по соседству с его кабинетом. Выглядел он вполне безобидно; довольно приятное лицо казалось мальчишеским под шапкой густых каштановых кудрей. На вид ему было не больше тридцати, решила Хэлен, отвечая на его дружелюбную улыбку и энергичное рукопожатие. Оно затянулось несколько дольше принятого, и девушка, слегка покраснев, вежливо высвободила свои пальцы, непроизвольно бросив взгляд в сторону Уэстона, и тут же отругала себя за это. Ее смущенный взгляд просто-напросто выдает ее с головой. И когда она увидела насмешливо поджатые губы и мрачный ответный взгляд Виктора, ее смущение и досада на себя и на него только усилились.

Бен говорил, что очень рад приветствовать ее на фабрике, обещал оказывать всяческую помощь и содействие, но Хэлен почти его не слушала. Виктор Уэстон не имеет никакого права смотреть на нее так сердито. Можно подумать, что он застал своего управляющего и бухгалтера за каким-то недозволенным занятием, которому они предавались за шкафом!

Неужели он предупредил ее о повышенном интересе Бена к женщинам потому, что считает ее легкой добычей? Но если так, это означает, что, несмотря ни на что, он все еще продолжает сомневаться в ее моральной устойчивости и опасается, имея в виду репутацию, которой ее сам же и наградил, что эти две недели она с головой окунется в роман с нестойким перед женскими чарами управляющим, вместо того, чтобы заняться приведением в порядок документации и отчетности, проверкой активов и пассивов, уточнением курсов акций, как и подобает порядочному бухгалтеру.

При этой мысли лицо Хэлен снова залилось краской. Ну что же, рассудила она, если его ум так упорно работает в одном направлении, она постарается, чтобы он хотя бы не работал вхолостую! Но только он сам и будет виноват, если его беспокойство по поводу ее морального уровня и конечного результата проделанной ею работы помешает ему уделят достаточно внимания собственной невесте. Время покажет высокое качество ее труда, и тогда она посмеется последней. И девушка, подчеркнуто не глядя на Виктора и с удовлетворением отмечая, что его реплики становятся все более и более скупыми, все свое внимание сосредоточила на Бене. Она сделала вид, что совершенно им очарована, улыбалась и кокетливо опускала ресницы — стараясь, однако, не переусердствовать, — но проделывала все это достаточно заметно, чтобы шокировать чопорного Виктора Уэстона. А когда тот наконец поднялся, чтобы оставить их вдвоем, Хэлен сказала, не отрывая взгляда от Бена: